Йеннефер медленным движением коснулась его запястья, нежно провела пальцем по ладони.
- Я тебя обожгла...
- Мелочь. Несколько пузырей.
- Прости... Знаешь, джин убрался. Окончательно и бесповоротно.
- Ты жалеешь?
- Не очень.
- Ну и хорошо. Помоги мне встать, пожалуйста.
- Погоди... А твоё желание? Я слышала, чего ты пожелал. Я одурела, просто одурела. Всего я могла ожидать, только... Что тебя заставило так поступить, Геральт? Почему? Почему я?
- Не знаешь.
Она наклонилась. Он почувствовал а лице прикосновение её волос, пахнущих серенью и крыжовником. И вдруг понял, что никогда не забудет этого аромата, этого мягкого прикосновения. Понял, что никогда уже не сможет сравнить их с другими запахами и другими прикосновениями. Йеннифер поцеловала его и он понял, что никогда не пожелает других губ, кроме этих мягких, влажных и сладких от помады. Он вдруг понял, что с этой минуты для него будет существовать только она: её шея, её руки и грудки.
Высвободившись из под чёрного платья её нежная, хладная кожа, не сравнимая не с одной из тех, что он касался, он видел совсем рядом её фиалковые глаза , прекраснейшие глаза в мире, глаза, которые, он так этого боялся, станут для него… всем. Он знал это.
- Твое желание, – шепнула она, приложив губы к самому его уху. – Не знаю, может ли вообще исполниться твое желание. Не знаю, существует ли в Природе Сила, способная исполнить такое желание. Но если может, то ты приговорил себя. Приговорил себя… ко мне.
Он прервал ее поцелуем, объятием, прикосновением, лаской, ласками, а потом уже всем, всем собою, каждою своей мыслью, единственной мыслью, всем, всем, всем. Они прервали тишину вздохами и шелестом раскидываемой по полу одежды, прервали тишину очень мягко и неторопливо, обстоятельно, заботливо и нежно, и хотя оба не очень‑то знали, что такое заботливость и нежность, это свершилось, ибо они очень того хотели. И вообще они не спешили – и весь мир вокруг перестал существовать, перестал существовать на краткий, совсем краткий миг, а им казалось, что это была целая вечность, потому что это действительно была целая вечность.
А отом мир снова возник, но теперь он существовал уже совершенно по‑другому.
©Анджей Саповский "Последнее желание"
